Алексей Горбашов. "Написание новых песен для меня подобно глотку воздуха".
Группа "Мираж" является, без преувеличения, одной из самых популярных групп постперестроечного периода. Да и сегодня без песен этого коллектива не обходится, наверное, ни одна дискотека. Такие хиты как "Музыка нас связала", "Млечный путь", "Наступает ночь" уже давно вышли из разряда обычных песен и превратились в народные композиции.
Нам удалось встретиться и побеседовать с человеком, без которого "Мираж" не был бы той группой, которую все мы знаем. Именно его рок-гитара в соединении с танцевальной музыкой стала впоследствии визитной карточкой коллектива. Алексей Горбашов, один из лучших гитаристов России, присоединился к "Миражу" в далеком 88-м году. Сегодня он продолжает заниматься музыкой, активно гастролирует, пишет новые песни. И, несмотря на свой звездный статус, остается простым в общении собеседником.
ФИО: Горбашов Алексей Борисович.
Дата рождения: 29 ноября 1961г.
Образование: высшее, Московский институт электронного машиностроения (МИЭМ).
Деятельность: рок-музыкант, гитарист. Участник групп "Альфа", "Монитор", "Мираж" и др.
Хобби: чтение, фотография, большой теннис.
- Алексей, добрый день. Считаете ли Вы Люберцы своим родным городом и вообще как относитесь к этому месту?
- Конечно, я считаю Люберцы родным городом - хотя по факту родился в Москве! В Люберцах прошли мои детство и молодость, этот город я очень люблю и часто здесь бываю. Это место, которое меня воспитало, и воспитание это было довольно серьезным. Люберецкая закалка очень отличает выросших там людей. Места, аналогичного Люберцам, пожалуй, нет. Этот город всегда был достаточно жестким - прежде всего я говорю о молодежной среде - и это не могло не наложить отпечаток на все наше поколение. Жесткость воспитала характер. Это был своеобразный тест на выживаемость, который одновременно воспитывал в тебе чувство справедливости, честность. У нас в школе было принято так: если ловили на какой-то подлости или обмане - били до первой крови. Поэтому людям с какими-то грешками жилось достаточно тяжело. Город Люберцы, при всех своих минусах, сопутствующих молодежной жизни того времени, был для нас очень хорошей школой жизни.
- Когда началась Ваша творческая деятельность?
- Во второй половине 70-х. Я работал в оркестре в Люберецком Дворце Культуры, через который в разные годы прошли многие замечательные музыканты – в том числе, и Александр Барыкин. Помимо работы в оркестре, я собрал группу, с которой мы выступали на танцевальных площадках Подмосковья. Причем играли не только каверы, но и пробовали силы в написании собственных произведений.
- Как называлась группа?
- Было несколько названий: "Свет и тени", "Финиш". Но в народе нас называли просто "короли рок-н-ролла" (смеется).
- Помните, когда впервые взяли в руки гитару?
- Это было в четвертом классе. Как-то раз школьный товарищ позвал меня в гости и показал катушечные записи, которые коллекционировал его папа. Так я впервые услышал "Beatles", "Deep purple", "Led zeppelin", рок-оперу "Иисус Христос Суперзвезда". То, что доносилось из хрипящих динамиков, полностью лишило меня покоя, перевернуло все мое мироощущение. Это были какие-то новые звуки, которые совсем были не похожи на то, что в то время звучало по радио и телевизору. Я говорю не просто о необычном звуке гитар, а о самой подаче, энергетике. Такая манера исполнения была чужда советскому человеку, но очень взволновала сердце советского четвероклассника. В этот момент я понял, что хочу научиться играть на гитаре. Помню, что первый инструмент подарила мама, а вот на магнитофон деньги я уже заработал сам. Отработав полтора месяца на заводе им. Ухтомского, получил сто с лишним рублей и сразу же побежал в магазин.
- Куда пошли учиться после школы?
- Я поступил в Московский институт электронного машиностроения. Специальность - конструирование и производство радиоаппаратуры. Однако так получилось, что по профессии я не работал ни дня. Уже в годы учебы я понимал, что не хочу быть инженером, а хочу быть музыкантом. В определенный момент был даже соблазн бросить учебу, но тут и родители настояли, да и я сам понимал, что закончить все-таки надо. МИЭМ был ВУЗом с военной кафедрой, а идти в армию совершенно не входило в мои планы.
- Потому что шла война в Афганистане?
- Нет, это меня как раз мало пугало. В молодости человеку свойственно стремиться к экстриму, не задумываясь об опасности. Многие мои сверстники сознательно хотели в армию – испытать себя, подержать в руках оружие, почувствовать себя настоящим мужчиной...Но мне хотелось скорее на сцену. Для меня экстрим был именно там. Служба означала два года разлучения с инструментом, погружение в абсолютно другой мир, в другую действительность. К тому же перед глазами был пример многих старших товарищей, которые, вернувшись из армии, навсегда забросили музыку.
Как ни странно, мне с детства прочили карьеру офицера. Я вырос в военном гарнизоне в семье, где и отец и дед были офицерами. В то время профессия офицера была очень престижной. Все мои одноклассницы мечтали выйти замуж за офицера. Зато я точно знал, чего не хочу в жизни – быть военным! Я полагал, что система иерархии, равно как и тотальное подчинение приказам вышестоящего командира, не подходит для реализации творческой личности.
Тем не менее свой воинский долг перед Родиной я честно исполнил – отучился пять лет на военной кафедре и прошёл армейские сборы по окончании института.
- Чем запомнились студенческие годы?
- Это было очень веселое, интересное время. Тогда музыкальная жизнь была очень насыщенной, она била ключом, и не только в Москве, но и в России в целом. Мы общались и с Питером, и со Свердловском. Несколько раз привозили в Москву «Аквариум», «Зоопарк», "Автоматические удовлетворители" во главе с Сашей "Свином" - это были закрытые богемные концерты, на которые собирался весь «свет» московской музыкальной тусовки – Макаревич, Троицкий, «митьки»…Эти концерты очень жестко пресекались властями и зачастую заканчивались задержаниями. На таких квартирниках я впервые услышал Шевчука, Петю Мамонова, других замечательных музыкантов.
Будучи культоргом своего факультета, я имел возможность устраивать в институте концерты разных исполнителей. Однажды я организовал выступление "Аквариума", за которое меня чуть было не посадили. В то время МИЭМ был закрытым институтом, на некоторых кафедрах студенты даже получали доступ к секретной информации. И представьте: на такой режимный объект проникает более ста человек со стороны - и все с портвейном (смеется). К тому же у «Аквариума» не было литовки - разрешения на публичные выступления. Без этой бумажки, выдававшейся специальным ведомством, в то время выходить на сцену было вообще запрещено. Это был невероятный скандал, до сих пор помню лицо майора КГБ Спиридонова, который со мной проводил беседу и обещал обязательно посадить…
Кто-то из наших ребят сделал запись того концерта, и впоследствии он даже издавался на дисках. В тот памятный день в МИЭМе, кстати, присутствовал и Володя Холстинин, будущий гитарист "Арии". Он тоже жил в Люберцах, в районе Мальчиков. Мы очень дружили с ним, ходили друг к другу в гости, играли на гитарах, пили пиво, закусывая сосисками...
- А когда Вы присоединились к своей первой профессиональной группе?
- На протяжении всей учебы в институте - а это полные шесть лет - мне постоянно поступали различные предложения стать участником той или иной команды. Однако, сами понимаете, ответить согласием на участие в активно гастролирующей группе я не мог. Но зато сразу после получения диплома, практически на следующий же день я приступил к репетициям вместе с Сергеем Сарычевым и группой "Альфа". Ребят я знал давно, некоторое время они даже репетировали у меня в Люберецком ДК. В то время, когда Сарычев позвонил мне с предложением поехать на гастроли, "Альфа" вышла из подполья и начала собирать стадионы. Буквально через месяц после окончания института я вовсю гастролировал по стране. Практически весь 86-й год я играл в "Альфе", потом была группа "Монитор", а, начиная с 88-го, "Мираж".
- Расскажите, как началось сотрудничество с "Миражем"?
- У меня были знакомые, которые занимались распространением музыкальных записей, кстати, сейчас один из них является директором крупного продюсерского центра. Сегодня таких людей назвали бы пиратами, но в те времена только благодаря им музыка доходила до регионов. Записи переписывались с бобины на бобину, поездом переправлялись в другие города, там опять переписывались и передавались дальше... Причем, чем дальше от Москвы или Питера, тем хуже становилось качество этих записей (смеется). Но сами музыканты против ничего не имели, потому что, повторюсь, это был единственный способ донести свою музыку до слушателей из других городов.
Так вот, два таких человека, Андрей Лукинов и Игорь Васильев, предложили - давай мы тебе домой привезем аппаратуру, а ты запишешь для нас сольный альбом, а заодно поможешь с материалом для других исполнителей. Я, конечно же, согласился, и уже на следующий день в пустующей квартире бабушки моей жены стоял комплект студийного оборудования. По тем временам это было настоящее богатство, что-то из области фантастики. В те годы все студии в Москве можно было пересчитать по пальцам одном руки. Более того, в студию совершенно невозможно было попасть человеку со стороны. Те, кто не входил в систему советской эстрады, просто не имели туда доступа. Студии принадлежали государству и записывали там только исполнителей, приходящих по разнарядке - Лещенко, Кобзона, Пугачеву... Поэтому для любого музыканта того времени возможность иметь дома студию было чем-то нереальным.
- Что записывали?
- Работал над своими песнями, а также сочинял и записывал гитарные партии для других исполнителей - Любэ, Дмитрия Маликова и др. Работал днем, в ночное же время студия простаивала. Однажды Андрей Лукинов спросил, не буду ли я против, если по ночам один его знакомый будет работать в студии над своим проектом. Я не был против и отдал запасные ключи. На следующий же день в студию пришел человек, абсолютно непохожий на музыканта - типичный младший научный сотрудник с бутылкой кефира в портфеле. Пришел и начал что-то там записывать. А через несколько дней Андрей попросил меня принять участие в этом проекте, сказав, что мои гитарные способности могли бы там очень пригодиться. Я согласился. Вскоре выяснилось, что человек с кефиром - Андрей Литягин, а проект, над которым он корпел по ночам у меня дома - "Мираж". Мы начали работать, и спустя год нашего сотрудничества на свет появился второй альбом группы.
- Как назывался стиль, в котором Вы работали? Это было что-то новое для того времени?
- Да, такого стиля не было в природе. Мы соединили евродэнсовые ритмы с академическим вокалом и рок-гитарой. До нас этого никто не делал. Можно сказать, мы изобрели велосипед. Андрей Литягин не сразу, кстати, согласился на жесткое звучание гитар в песнях. Но я-то ведь рокер (смеется). Я сразу ему категорично заявил: либо я предлагаю свои мелодии и играю так, как мне это видится - и мы продолжаем сотрудничать, либо делаем, как ты хочешь, но на этом прощаемся. На выходе же получился результат, которого никто не ожидал.
- Пик популярности "Миража" пришелся на конец восьмидесятых - начало девяностых. В это время группа собирала стадионы. Вам тогда не было и тридцати. Успех голову не вскружил?
- Во-первых, двадцать шесть лет - не такой уж и молодой возраст. К тому моменту я уже был отцом семейства. Во-вторых, группа "Альфа" еще за два года до этого, в 86-м году, ездила по стадионам, и популярность, поверьте, была не меньше. Так что к моменту прихода в "Мираж" в моей голове уже все улеглось, я спокойно относился к успеху.
- Наверное, многие слышали про фонограммные скандалы, которые преследовали группу. Что это была за история?
- У "Миража" были двойники. Параллельно с группой по стране ездило несколько коллективов, исполняли наши песни исключительно под фонограмму. Организаторы всего этого дела специально подбирали людей, внешне похожих на нас. Я слышал, одну девушку-солистку даже специально перекрасили в блондинку - под Таню Овсиенко. Причем перекрасили настолько радикально, что у нее потом выпали все волосы. Московское руководство "Миража" успокаивало нас - мол, мы их ловим, наказываем. А на самом деле все было не так. Выяснилось, некоторые из этих групп-двойников работали с разрешения наших директоров. Для участников группы это стало большим откровением.
- Что происходило с группой в девяностые годы?
- Это было очень тяжелое время не только для "Миража", но и для всей российской эстрады. Многие артисты и музыканты просто сошли с пути - кто-то переквалифицировался в менеджеров или бизнесменов, кто-то пошел работать в такси. В девяностые романтика песен "Миража" стала неактуальной. В то время в моде были прически под полубокс и соответствующие песни про тюрьму или ресторан.
Если в начале девяностых мы еще активно гастролировали по стране, в середине 90-х концертная деятельность стала сводиться к обслуживанию «пьяных» бизнесменских вечеринок. Гуляла первая волна "новых русских" - самых диких, буквально обалдевших от того количества денег, которое на них свалилось. Грубо говоря, позавчера он ещё был комсомольским деятелем, вчера открыл ларек с пирожками, а сегодня приватизировал государственное предприятие. Огромные деньги просто "сносили" голову, и это отражалось на тех формах досуга, которые они предпочитали. Группе "Мираж" такой формат совсем не подходил, поэтому наша работа плавно переместилась за рубеж. Начиная с 1995 года, практически все наши гастроли проходили в Европе. Играли как в больших концертных залах, так и в клубах – в Германии, Швейцарии, Франции.
- Публика была, в основном, из эмигрантских кругов?
- Поначалу, да. Но потом стали приглашать и в те клубы и дискотеки, куда ходят только местные. Западные слушатели очень демократичны, артисту не обязательно заполонять собой телеэфир, чтобы зрители пришли на концерт. Они и так открыты для всего нового. В европейских клубах единственное условие - качественная живая работа.
- Расскажите о знаменитом концерте 2004-го года в "Олимпийском" - "Мираж-18 лет".
- Это было знаковое событие для всех поклонников и участников группы - своеобразное возрождение коллектива. В тот день собрались практически все, кто когда-либо пел или играл в группе. А началось все с того, что на одном из концертов в Германии мы встретились с Таней Овсиенко. До этого мы не общались лет десять - в свое время Таня ушла из «Миража» с большой обидой на весь коллектив, хотя к ее увольнению отношение имело только руководство группы. Надо признать - с ней действительно поступили не самым красивым образом. О своем увольнении Таня узнала из телевизора, когда смотрела "Новогодний огонек" 1991 года.
Прошло много лет, и вот мы встретились, обменялись телефонами и уже на обратном пути, в машине, наш клавишник, Саша Хлопков говорит: а не собраться ли нам всем вместе в Москве в каком-нибудь клубе на юбилейную вечеринку? А я подумал и сказал: если уж и собираться - то, как минимум, в "Олимпийском"! Я загорелся этой идеей. Приехав в Москву, встретился с Андреем Литягиным, Александром Букреевым - тогдашним директором группы. Решили, что концерт будет. Я выступил в качестве продюсера, договорился со всеми бывшими солистками - Овсиенко, Салтыковой, Болдышевой, Гулькиной, Суханкиной, Разиной. Это был самый счастливый день в моей жизни, ведь удалось сделать невозможное - уговорить бывших участников забыть свои личные обиды и снова выйти на одну сцену. Правда, радость эта длилась недолго – очень скоро все участники снова переругались между собой, а девочки стали делить наследие группы. После концерта 2004-го года стало понятно, что "Мираж" скорее жив, чем мертв, и на нем можно неплохо заработать. Бывшие участники группы стали тянуть одеяло на себя, потянулись бесконечные судебные разбирательства, которые, продолжаются по сегодняшний день.
- С кем Вы играете на данный момент?
- У нас творческий тандем с Екатериной Болдышевой, солисткой "Миража" с 1991 года. С нами в группе работают музыканты Сергей Крылов и Андрей Гришин, которые тоже были участниками группы «Мираж» в 90-е годы.
- Исполняются ли на концертах старые хиты?
- Конечно, мы не забыли и не разучились играть старые песни, однако сейчас группа нацелена на новый репертуар. Я и сам, приходя на концерты любимых исполнителей, ловлю себя на мысли, что хочу услышать от них что-то новое. Бесконечно цепляться за старое - это тупиковый путь. У Ницше есть такое понятие как "нисходящая линия жизни". Для меня самое страшное – ступить на эту линию, то есть, остановиться в развитии и доживать свой век на старом багаже. Мы не хотим стать группой, которая живёт только тем, что выпускает бесконечные ремиксы и ремейки своих старых хитов. В творческом плане мы сказали далеко не все, что хотели. И на афишах всегда выносим вперед свои фамилии, а не тот факт, что выступают бывшие участники "Миража".
- Кто в коллективе пишет тексты и музыку?
- Что-то сочиняем мы сами, что-то для нас пишут другие авторы, как молодые, так и именитые. Многие творческие вопросы в группе решаются коллективно. Примерно так же обстоит дело и с гастролями – если есть сомнения или вопросы по предстоящим концертам, вместе собираемся и решаем, стоит ехать или нет. Бурные гастрольные времена остались позади. Сегодня у нас нет потребности и необходимости давать по пятьдесят концертов в месяц - и слава Богу! (смеется).
- В конце восьмидесятых Вы вошли в число лучших гитаристов страны. Как относитесь к этому званию?
- Никак не отношусь. Конечно, на определенном жизненном этапе подобные вещи имели значение, но и тогда для меня более важным было признание старших товарищей по цеху - того же Саши Барыкина, например. Когда мы с "Альфой" заняли первое место на фестивале "Рок-панорама-86", мне жали руку музыканты, творчеством которых я восторгался, еще будучи ребенком.
- Кто для Вас является лучших гитаристом всех времен?
- Кого-то одного назвать не могу. Я разделяю музыкантов, да и всех творческих людей в целом, на две категории. Существует очень много великолепных гитаристов, которые могут создать изумительную запись в студии, идеально дополнить творчество любой группы, но… Но они не сделали никакого открытия, не создали свой стиль, направление. И даже, если они стали героями, то исключительно своего времени. А есть музыканты, которые, может быть, не являются первыми с точки зрения техники, но они перевернули мир. Наверное, можно выделить таких людей, как Джими Хендрикс, Джими Пейдж, Ричи Блэкмор, Ван Хален как тех, кто действительно перевернул представление о гитаре и показал, что гитара способна на такие вещи, о которых люди не подозревали на протяжении нескольких столетий. Оказалось, что гитара может и плакать, и разговаривать и смеяться. И играть на ней можно не только руками, но и зубами, и даже ногами! И, кстати, не только играть - её можно возить за провод по сцене, бросать, пинать ногами, и даже поджечь или разбить! И, хотя такое «жертвоприношение» вызывало и продолжает вызывать у многих непонимание и отторжение, но и оно стало важной составляющей настоящего гитарного шоу 70-х. Это была совершенно новая, иная энергетика. И самое важное что они сделали – заразили этой энергией миллионы людей, оставив после себя огромную армию поклонников и последователей.
- Какую музыку Вы сейчас слушаете?
- И классику, и поп, и джаз, и, конечно, рок во всех его проявлениях, начиная с "Beatles", "Rolling stones", и до наших дней. В машине чаще всего слушаю диски, но если слушаю радио - это радио "Rock". Я слушаю много музыки семидесятых и восьмидесятых годов. Это была эпоха музыкальных открытий и откровений. Конечно, многое со временем отпало, как шелуха, но самые крепкие вещи остались. Взять, например, старые альбомы "Led zeppelin" или "Pink Floyd", того же Джимми Хендрикса - создать нечто равное по энергетике невозможно. В этом и состоит главная ценность той музыки. Она уже стала классикой, и как любую классику, люди писали ее в моменты озарения свыше.
- Расскажите о Вашей семье. Насколько мне известно, Вы уже стали дедушкой?
- Да, внуку Диме три года. Необычайно подвижный парень, очень общительный и любознательный, в точности такой, каким был мой сын в его возрасте.
- Часто бывает, что у известных артистов дети тоже идут в шоу-бизнес.
- Нет, это не про нас. Сын закончил Университет инновационных технологий и предпринимательства и сейчас работает менеджером в компании "Adidas". Когда Антон был маленький, я много раз предлагал ему пойти учиться в музыкальную школу - тем более, что она находилась буквально у нас под окнами. Но его всегда больше интересовал спорт. В принципе, он и работает в спортивной компании. Ему это близко и интересно. Постоянно ездит в командировки, занимается разработкой новых моделей одежды.
- Где Вы предпочитаете отдыхать?
- Любимое направление - это Европа. Южные экзотические страны меня совсем не влекут - наверное, потому, что не могу просто лежать на пляже и ничего не делать. К тому же, я не чувствую себя комфортно в стране, обычаев и культуры которой я не понимаю. Кроме того, сильно смущает, когда местное население готово кланяться тебе за доллар! Культура и традиции Европы мне, напротив, понятны и близки, и там я легко нахожу общий язык с людьми.
Но в нашей стране очень много мест, которые по своему эмоциональному восприятию, по впечатлениям, по яркости и энергетике перекрывают то, что я видел за границей. Байкал, Сахалин, Магадан, Кольский полуостров... Когда видишь дикую, ни на что не похожую природу Севера – сопки, низкое серое небо, низкие деревца, невольно задумываешься над тем, насколько сильно в природе стремление к жизни. Даже несмотря на отсутствие солнца и мерзлоту, эти чахлые елочки и березки стараются выжить. Это незабываемые ощущения.
- Правда ли, что некоторые издания публикуют Ваши путевые заметки?
- Это правда. За границей видишь много интересного. Порой встречаешь нечто такое, что не вписывается в рамки твоих привычных представлений о мире. Однажды мы снимали клип на Тенерифе, и как раз в это время там проходил карнавал –самый крупный в Европе. Представьте, в столицу Тенерифе – город Санта-Крус, население которого всего около двухсот тысяч, в дни праздника съезжается более миллиона человек! И это совершенно другая жизнь, другой мир, другой менталитет! Ну как об этом не написать? Конечно, такими вещами хочется поделиться.
- Вам наверняка известна политическая ситуация, которая сложилась вокруг Андрея Макаревича и некоторых других музыкантов. У Вас есть позиция по этому вопросу?
- Вообще, похоже, в последнее время творческих людей поразил вирус, который заставляет их делать различные политические заявления и писать открытые письма. Однако, чаще всего, когда музыкант начинает рассуждать о политике или экономике, это выглядит так же нелепо, как если политик начнет рассуждать о видах диатонического минора, а экономист начнет учить музыканта, как ему правильно нажимать аккорды. Я глубоко уважаю Макаревича как человека, который своими песнями повлиял на умы целого поколения. Но я сомневаюсь, что выступления в жанре политических заявлений смогут оказать такое же влияние на современников. У Андрея намного лучше получалось доносить свою точку зрения через песни. Ведь это работало! Вообще, сложно комментировать действия и заявления Андрея Макаревича, не зная причин, которые вынудили занять его такую позицию. Возможно, он знает что-то большее, чем знают все…
Мне самому известно о происходящем в соседней стране из первых уст - половина моих родственников и куча друзей живет на Украине. Я сам очень болезненно воспринимаю и переживаю все то, что там сейчас происходит. Но я далек от того, чтобы безудержно радоваться и скакать от счастья по поводу того, что Крым наш, потому что это конфликт, который будет тлеть очень долго и принесет массу головной боли. Однако, когда я слышу призывы что надо вернуть Крым, возникает вопрос: если бы Крым не присоединился к России, и туда пришли грады, танки и ребята с нацистской символикой, было бы лучше?
То, что касается поездки Макаревича с концертом на Украину – это, безусловно, поступок. Но этот поступок - сознательный вызов общественному мнению. Очевиден факт - большинство Российских граждан не приемлют власть, которая уничтожает часть населения своей страны, считая их террористами. Но если уж ты решил пойти против ветра, надо отдавать себе отчёт, что будут удары по лицу, и жаловаться будет бессмысленно, надо принимать эти удары достойно.
Но, повторюсь - я считаю, будет лучше, если каждый будет заниматься своим делом. Если ты хочешь заниматься политикой – надо становиться политиком и заниматься этим профессионально, если ты музыкант – лучше петь песни.
- Расскажите о Вашей общественной деятельности.
- Вот уже два года я состою в Общественном Совете при ГУВД по городу Люберцы. В Совет входят люди, которые хотят сделать работу правоохранительных органов более прозрачной, открытой и доступной для простых граждан. О своей деятельности перед нами отчитываются многие структуры - это и следственный отдел, и отдел по борьбе с наркоторговлей, и ГАИ, и отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Работаем мы и с миграционной службой, поскольку на сегодняшний день незаконная миграция – это больная тема для жителей Люберец.
Одна из сторон деятельности этой общественной организации - работа с населением. Каждый член Совета имеет свои приемные часы, и граждане могут обратиться к нам, во-первых, за разъяснением тех или иных вопросов, во-вторых, с жалобами на сотрудников - о фактах коррупции, нежелании принимать заявление, о ненадлежащем выполнении должностных обязанностей и так далее.
- Подобного рода деятельность - это потребность отдохнуть от основной работы, стремление отдать долг родному городу или что-то еще?
- На определенном жизненном этапе становится неинтересно заниматься одной лишь профессиональной деятельностью. Я испытываю определенную потребность в общественно-полезной нагрузке, тем более, что она приносит реальную пользу. Это конкретные люди, которым мы смогли помочь, и это конкретные дела, которые, благодаря Совету, сдвинулись с "мертвой" точки.
- Вы упомянули, что группа часто принимает участие в благотворительных концертах.
- Благотворительная деятельность для нас - естественное явление. Это сродни общественной нагрузке, той душевной потребности, о которой я уже говорил. Если к нам обращаются с просьбой сыграть некоммерческий концерт, мы никогда не отказываемся. Часто организуем такие мероприятия по своей инициативе. В Москве есть детский реабилитационно-оздоровительный центр, над которым мы взяли своеобразное «шефство». В меру возможностей отправляем помощь в регионы. Иногда детдомам требуются какие-то совершенно элементарные вещи, на которые там просто нет денег – расчески, фены для девочек, гитары, DVD-плееры и т.д. Мы по возможности это приобретаем и пересылаем.
- Что Вы можете посоветовать начинающим музыкантам?
- Терпения и усердия. Для того, чтобы достичь цели, нужно много работать - как в интеллектуальном, так и в техническом отношении. При этом быстрого результата ждать не стоит. Но надо трудиться и верить в успех, тогда все силы вселенной придут к тебе на помощь!
- Алексей, большое спасибо за интервью!